Книга «Пена дней» и другие истории - Борис Виан

красивый свитер.

После обеда она собиралась пойти с подружкой в кино посмотреть новый фильм с участием Манфреда Карота; героиня этого фильма носила точно такой же пуловер, какой вязала Ноэми.

Они договорились встретиться в «Зеленой птице» в половине пятого, с тем чтобы успеть к началу картины, но опоздать на журнал, который они видели на этой неделе девятнадцать раз.

VII

В это же утро Пьер, один из приглашенных на вечеринку Фиделя, тщательно побрился и надел чистую рубашку, собираясь на работу; он был инженером на одном рискованном предприятии. Пьер ждал звонка Майора, чтобы продиктовать ему адрес Фиделя или договориться о встрече и пойти вместе.

А Майор вышел из своего личного самолета в четырнадцать часов двадцать минут, оставил пустой чемодан в камере хранения и, чтобы возместить потерю, забрал чемодан одного из соседей по очереди; громким криком подозвал такси, сообщил водителю, что у того нос в саже, сел в метро, после чего ни один пассажир не находил себе места; ровно в пятнадцать часов вышел на нужной станции и пешком добрался до своего особняка на улице Львиного Сердца.

Полчаса спустя он вышел оттуда, предоставив прислуге расправляться с кошмарным беспорядком, учиненным в этот рекордный срок. Он переоделся и размахивал элегантной тростью с черепаховым набалдашником, а его стеклянный глаз сиял как прожектор, ослепляя тех немногих, кого он удостаивал взглядом.

Он зашел в кафе, взмахом трости снес голову случайному посетителю, безобиднейшему человеку, и, чтобы не слышать протестов официанта, забил ему глотку чаевыми как кляпом. Затем заперся на два поворота ключа в телефонной будке, однако из-за неисправности диска пол не выдержал его веса и провалился.

Таким образом Майор оказался в винном погребе; пользуясь случаем, он прикарманил – то есть рассовал по своим многочисленным карманам – несколько бутылок, поднялся по лестнице с самым непринужденным видом и отправился на поиски заведения покрепче.

Он нашел то, что искал, удобно устроился в телефонной будке, опустил в щель жетон и набрал номер Пьера.

VIII

Лоран делал операцию гиппариона яичника. Четвертый случай за день. Петер Нья ассистировал ему. Начали, как обычно, с фиксации. Пациент лежал на операционном столе, представлявшем собой что-то вроде буквы «А» из металлических трубок. Больной удерживался в равновесии, опираясь позвоночником на острие буквы, по обе стороны свисали голова и ноги. Кожа на животе держалась натянуто. Боль от неудобного положения заглушала жестокие боли, которые причинял гиппарион. Резкий свет от большой лампы над столом падал на оперируемый участок, и гиппарион беспокойно двигался под кожей: он не любил света.

– Эвинан! – сказал Лоран.

Петер Нья приготовил шприц, протер сгиб руки больного тампоном со спиртом, воткнул иглу в синеватую вену. Она лопнула, издав слабый хлюпающий звук. Петер поискал, куда бы еще сделать укол, не нашел более подходящего места и быстрым движением всадил покривившуюся иглу под мышку, где курчавились густые волосы. Серебристая жидкость под давлением поршня вошла в тело, и под правым глазом больного вздулся маленький бугорок.

– Считайте до десяти, – приказал Лоран.

Больной остановился на шести.

– Странно, – заметил Петер Нья. – Обычно засыпают не раньше чем через двадцать секунд.

– Я не сплю, – пробурчал больной. – Я умею считать только до шести…

И тут же уснул. Мышцы, напряженные в состоянии бодрствования, расслабились, позвоночник как бы сложился пополам, голова и ноги прижались к металлическим опорам, образовывавшим острый угол.

– Видишь? – тихо спросил Лоран.

– Да, – выдохнул Петер Нья.

Гиппарион, сильно обеспокоенный, пытался спрятаться от света.

– Иглу! – сказал Лоран.

Петер подал ему длинную стальную иглу с голубоватым отливом и с никелированной ручкой. Лоран тщательно прицелился и вонзил острие иглы прямо в темный желвак под кожей, который сразу перестал шевелиться. Лоран удерживал его, навалившись всем телом. Через минуту он отпустил иглу.

– Готово. Можно оперировать. Давай скорее, в семь я должен быть у друга.

IX

Служанка открыла дверь Пьеру и Майору, Фидель встретил их в прихожей.

– А где же Лоран? Вы не вместе? – спросил он.

– Он придет прямо из больницы, – ответил Пьер. – Познакомься, это Майор.

– Очень приятно, – сказал Фидель. – Вы не заставили себя ждать. Я сказал Лорану – в семь часов, а сейчас только четверть седьмого. Мы успеем поболтать.

– Вы так любезны, – улыбнулся Майор. – Мы могли бы и на лестнице подождать.

Фидель принял это за милую шутку, рассмеялся, двое друзей присоединились к нему, и хор замер на увеличенном трезвучии.

– Проходите в гостиную, – пригласил Фидель.

Они так и сделали. Стены гостиной были оклеены красивыми обоями: зеленые апельсины на лиловато-фиолетовом фоне. Небольшой бар, тахта, столик, кожаные кресла.

– Хотите виноградного соку? – предложил Фидель.

– Только перебродившего и выдержанного, – уточнил Майор. – Его еще иногда называют коньяком, а иногда арманьяком, смотря в какой местности он производится.

– Вы много путешествовали, – заметил Фидель с восхищением.

– Я… – сказал Майор.

Друзья, со стаканами в руках, расположились на тахте, а Майор утопал в мягком кресле.

– …видел океаны и моря, Новый Свет и Старый, сперва Новый, из любви к новшеству. Старый – позднее, как полагается. Я обрыскал земной шар, обшаривая карманы своих ближних, и прожигал жизнь, вскрывал несгораемые шкафы, на улицах сорил золотом, то бишь окурками сигарет с золотым ободком, носил пальто производства Рубе и каждый день предвкушал новые чудеса.

– А кладбища вы видели? – спросил Фидель.

– Я их даже заполнял! – холодно сказал Майор. – Я мог бы рассказать вам о красных могилах на Подветренных островах. Красные они потому, что вырыты в глинистой почве. Туземцы заворачивают своих мертвецов в саваны из листьев пандана и хоронят вечером, на восходе луны. Женщины с обнаженной грудью поют песнь предков:

Оари мена

Оари мени Татапи ойра татапи

Аруу Аруу Оари

Мена Татапоу…

Ну и так далее, я должен пощадить ваши уши – вы ведь, надо полагать, христиане. А потом местный колдун зажигает свечу и безмолвно склоняется перед ночным светилом.

– А надгробные камни у них есть? – спросил Фидель.

– Целые тонны камней, – заверил его Майор.

– Обтесанные?

– Конечно, – сказал Майор.

– А в какой форме?

– В форме камней, – отрезал Майор и спросил: – Когда же ужин?

– Э-э, – замялся Фидель, – может быть, подождем Лорана…

– Так позвоните ему, скажите, чтоб поторапливался, – воскликнул Майор.

– Э-э… да-да… – сказал Фидель. – Сейчас.

Он встал и вышел из гостиной: телефон был в кабинете отца. Майор, воспользовавшись его отсутствием, перепробовал все напитки, какие только были в баре. Когда вернулся Фидель, он уже снова как ни в чем не бывало сидел в кресле.

– Ну что?